Возвращались из Североморска со сборов группировки РПЛС.

Комбриг Смирнов – человек решительный, подверженный настроению, – в поездку взял костяк штаба бригады. В костяк вошли флагманские специалисты – штурман, начальник ПВО, минёр, ртсовец и кпунист. Начальник штаба Жаринов не поместился в уазик и был оставлен бдить бригаду с массой сопутствующих этому делу указаний. Комбриг бы сам с удовольствием не поехал, а отправил Жаринова, но ноблесс оближ, поэтому указания были официальные, прилюдные и невыполнимые.
[прочитать полностью →]

Первый раз зайдя в каюту командира СКР «Ленинградский комсомолец», я сразу же встретился взглядом с маршалом Жуковым.

Бюст маршала, выполненный из блестящего металла, выглядел увесисто. Маршал был похож на себя самого с фотографий в Карлхорсте, грудь кителя украшали четыре геройских звезды, деталировка исполнения которых позволяла предположить некую заднюю мысль автора. Что впоследствии Виктор Николаич и подтвердил, разразившись гневной филиппикой в адрес недавно почившего генсека.
[прочитать полностью →]

Прибежавший оповеститель что-то напутал — машины у ДОФа уже не было. Ушла, не дождавшись штурмана, значит, тревога левая, в море не идём. Но на корабль нужно прибыть и отметиться: вот, мол, какой у нас штурманец бравый — с неба льёт, как из ведра, а он пешком 7 километров прошагал, лишь бы боевую готовность поддержать.

… Действительно — как из ведра. Зайду-ка я домой за зонтиком и начну движение по вьющейся вдоль сопок и озёр арагубской трассе.
[прочитать полностью →]

… Надо сказать, что флотская служба отличается от сухопутной многими деталями. Одна из них — демобилизация.

Слова «дембель», «дембельский альбом» и названия прочих атрибутов с прилагательным «дембельский» — всё это на флоте запрещённые слова. ДМБ — вот благородная аббревиатура, отличающая матроса, прослужившего 2,5 года, от дембеля Советской армии, по флотским меркам — жалкого полторашника!
[прочитать полностью →]

Швартовка — момент обострения всех чувств, момент расширения запаса командных слов, момент истины в корабельной жизни. Можно сколько угодно бороздить полигоны, применять оружие, сдавать курсовые задачи на отлично и хорошо, можно привести с моря благодарность Полюса и/или Звезды, но всё это будет смазано одним корявым подходом к причалу на глазах оперативной службы, друзей-командиров и всяких зевак, которых именно в этот момент хоть отбавляй..
[прочитать полностью →]

Начинал службу я на СКР-16 в губе Ара. Меня, с красным дипломом закончившего училище, моё распределение чрезвычайно удручало — в ночь выпуска вмешались таинственные силы из Главного штаба ВМФ, заменившие моё будущее место службы с АПЛ в Западной Лице на этот «танк» проекта 159А.

Из 9 офицеров на корабле нас — лейтенантов одного года выпуска, — было четверо, что повергало командира капитан-лейтенанта Стратевича в жуткое раздражение, которое мы испытывали на своей шкуре часто и незакономерно.

Естественное объединение лейтенантов против окружавшей нас несправедливости возглавил изрядно послуживший (целых 5 лет!) механик Вова Никишев, ставший для нас главным советчиком, гуру и исповедником — и не только в вопросах службы, но и в распределении личного времени.
[прочитать полностью →]

Игорю очень хотелось заработать.

К 1993 году уже стало понятно, что уборщица на ж/д вокзале в Мурманске зарабатывает больше, чем флагманский специалист штаба бригады с местом базирования в Ара-губе.

Чего тут греха таить — нам всем хотелось заработать. На оперативках нами просчитывались разные варианты — от продажи секретов до открытия магазина со «сникерсами» и датской «золотой салями».

Первый вариант отпал сразу — секреты продали до нас, государственным оптом, чем сбили цену на ещё остающиеся в нашем распоряжении военные тайны, даже заморачиваться не хотелось. Коммерческие ларьки уже были на каждом шагу, их хозяева — бывшие наши коллеги, — уже приспособились по-волчьи выть, и пристроиться в эту стаю можно было только на роль извозчика-экспедитора.

Но Игорю очень хотелось заработать.
[прочитать полностью →]

СКР-16 поставили в док. Внеплановый — текли стаканы вибраторов эхолота, хитро ввареные в яйцо, морская вода обводняла масло, налитое в эти стаканы — эхолот показывал восьмёрки и рисовал широкую полосу на ленте… Выяснил я всё это, едва приняв дела после училища, но прислушались к моим тревожным докладам только после окончания курса БП, боевой службы на линии буев, выставленных на рубеже «Нордкап-Медвежий», и потери якоря в губе Большая Волоковая.
[прочитать полностью →]

«Ну что, товарищ штурман, – командир СКР-16 капитан-лейтенант Стратевич называл меня так только в минуту нравственного подъема, – вечером им планировалось боевое траление по увеселительным заведениям Мурманска, – добро вам убыть вечерней лошадью в губу Ара за получением финансового довольствия экипажу».

Мое предложение убыть первой утренней лошадью было отметено с негодованием. [прочитать полностью →]

Надо сказать, что служба моя на Ленкоме сразу не задалась. Виктор Николаич Кислицын заподозрил во мне «технократа и троцкиста, который пришёл на „полированный крейсер“ для того, чтобы через пару лет уйти на классы, а потом просиживать штаны в береговых штабах». [прочитать полностью →]

Этой фотографией в Фейсбуке поделился Валерий Иваныч Гашинский — замкомбрига 130-й бригады противолодочных кораблей по электромеханической части. На ней запечатлён, так сказать, подъём силами всевозможных ЭПРОНов и АСС ВМФ ПКЗ-206 «Атрек», затонувшей у третьего причала Ара-губы в результате взрыва вспомогательного котла.
[прочитать полностью →]